проносятся вереницы пустых вагонов, я жду ее в каждом новом абзаце павича, она говорит, что я уже почти приличен и мы...

суббота, 06 декабря 2008

22:30

проносятся вереницы пустых вагонов, я жду ее в каждом новом абзаце павича, она говорит, что я уже почти приличен и мы безошибочно находим дорогу из многорукого перехода, ступая по протоптанным ею ранее тропинкам. она рассказывает про невыносимого американского варвара, который разоряет гнезда и гасит сигареты о задницы антилоп. мелкими движениями жадины я рассматриваю внутреннюю строчку ее тонкого шарфика, пока она показывает чудеса эквилибристики на разъезжающихся каблуках. от трех литров попкорна оставляет горстку луковой шелухи и мыльную пену на руках. фертильные страхи немецкой женщины, снующие органическими тоннелям влажного подлеска; невразумительное восьмибитное утомляющее сочинение, жонглирующее надкушенными яблоками; то и дело вываливающийся петушок рассела кроу; мячик для гольфа, который дети эстафетно проглатывают и срыгивают обратно; избиение карлика; шведская дама, ставшая жертвой дистанционного домогательства солнцем; вырезанные из фольги звезды, вращающиеся вокруг своей ниточной оси, уходящая вниз и вверх свинцовая небесная пустота. все, что было удостоено нашим вниманием.
ножницы на ухе официантки, мои сигареты, после которых першит в горле, ее сигареты, после которых кажется, что съел что-то вкусное. мои эскизы беседующих бутылок, безнадежно засыпанные пеплом, ее пара чужих вожделенных блокнотов с аптечными травами и божьими коровками внутри, обкладываясь которыми она восстанавливает падающий уровень эстетического удовлетворения. мороженное трех ореховых и околоореховых видов, от которого мне достался только фундамент, традиционное «по стаканчику». неприкасаемое зеркало айпода, извлеченное ради нее на свет из прошитой кожи. чтение кармы по кольцам на среднем или безымянном пальцах, зашитый в брюшной полости хирургический инструментарий, одногруппница, пригрозившая подругам вареником, молодой человек сладкоежка сурового нрава, унылая девочка-подросток, мальчик с шумным вздыбленным хаером, практически одинаковая ткань моих брюк и ее платья. заранее закрывающееся кафе и «они сидели в баре до закрытия». романтическая музыка в подарок, для поздних, засидевшихся посетителей. пенящаяся табачная пепельница, таблетка от изжоги на полу.
она чешет нос в охапку, мне неудобно отвлекать ее от этого своими наблюдениями. безнадежно испорченная архитектура ее станции метро, русские переводы торговых марок под звездочкой. полотно от ножовки и детский страх моих рук. тридцатипроцентная наценка на сигареты у придорожных бабок, стальные ржавые паучьи сети поддерживающие мост, снег, накрывающий грязной волной, если идешь в белом. мой немой локоть, застывающий в воздухе, ее потребность в жестикуляции. индустриальные переулки, внезапный интерес к домашним питомцам и их кличкам. лай собаки, которую боюсь я и суеверный печник-флорист, двери лифта, рассекающие меня продольно.