Бетонный каркас зашивают в стекло,
каменный всадник садится в седло,
каменный садик,
нитрофосфатик;
тихо, спокойно, тепло.
Вот монотонно качели скрипят,
вот разноцветные куртки ребят,
небо теплеет и батареи
в синих квартирах гудят.
Вот мы вернемся и ляжем на пол,
звонким сиянием,
как рок-н-ролл,
череп подсвечен
и твои плечи,
и огуречный рассол.
И подпевает цепная пила
нежной свирели,
в полете орла,
в громкой отрыжке,
в гримасе мартышки
ромбом застыла скала.
На подоконник прилег белый шар,
из водостоков идет белый пар,
хрупкий, как эхо
литейного цеха
в свете неоновых фар.
***
Как дождь ворота целует ржавчиной,
прижался к сердцу морской еж.
Поезд трогается, провожающие,
покиньте пространство теплых лож!
Поезд движется, желтым стрелам
вечно покоиться в наших умах.
И тление мертвых, и громкие песни смелых -
смех от щекотки, нефтяное пятно на волнах.
каменный всадник садится в седло,
каменный садик,
нитрофосфатик;
тихо, спокойно, тепло.
Вот монотонно качели скрипят,
вот разноцветные куртки ребят,
небо теплеет и батареи
в синих квартирах гудят.
Вот мы вернемся и ляжем на пол,
звонким сиянием,
как рок-н-ролл,
череп подсвечен
и твои плечи,
и огуречный рассол.
И подпевает цепная пила
нежной свирели,
в полете орла,
в громкой отрыжке,
в гримасе мартышки
ромбом застыла скала.
На подоконник прилег белый шар,
из водостоков идет белый пар,
хрупкий, как эхо
литейного цеха
в свете неоновых фар.
***
Как дождь ворота целует ржавчиной,
прижался к сердцу морской еж.
Поезд трогается, провожающие,
покиньте пространство теплых лож!
Поезд движется, желтым стрелам
вечно покоиться в наших умах.
И тление мертвых, и громкие песни смелых -
смех от щекотки, нефтяное пятно на волнах.