Твоя любовь хороша,
но не меняет состава.
Мне нравится не спеша
искать новое покрывало
и, вот уже третий час,
подыскивать чайные ложки
на твой жаропрочный матрац,
домашней кошке в полоску.
А утром зарядит дождь
и мы, как пакеты с ватой:
ты, безопасный нож,
и я, пылесос с насадкой,
посмотрим, как мокнет пыль,
ненужно меняя форму.
Ты сонно включишь винил,
а я ароматный кофе...
Как думаешь, почему
из леса приходит Боб?
Мы тихо бредем по дну
и нежно цветет укроп,
но где-то кричит пила,
и я не смогу вернуться
в уют твоего стола
прихлебывать чай из блюдца.
В руках закипит восторг:
я знаю как любят черти,
когда подключают ток
своей златокудрой смерти.
Я пил полевой бензин,
я слышал небесный визг,
в утробе твоих резин
есть пара ценнейших искр.
Как любит огонь леса,
как млеют, шипя, кислоты,
как рык нашего отца
распахивает пустоты.
Ты ляжешь в ночной мешок,
на струны упругих рельс,
окликнет лесной рожок
проворный колесный плеск.
И совы тебе кивнут,
и всюду пойдет вода,
и твой бирюзовый труп,
и грузовые суда
отправятся по реке
меж сосен, людей, домов
уверенно, налегке
на шорох других костров.
Поднимется великан,
протянет тебе ладонь -
из неизвестных стран
за нами идет огонь.